Газета "ПАРАД-АЛЛЕ" №3 2004 г.

СМЕРТЕЛЬНЫЙ НОМЕР.

Знаменитый иллюзионист Дэвид Копперфилд, побывав в свое время в России, оставил зрителей наедине с неразрешимым вопросом: "Черт возьми, как он это делает?!" Однако, отдавая должное искусству мастера трюков, не будем забывать: ничто не ново под Луной! Не менее (если не более) поразил Москву начала века другой гений фокуса - Гарри Гудини, творивший свои чудеса в мире, не знавшем ни электроники, ни голографии". Этот человек не оскорбился бы, услышав о себе: "Проходимец!". Потому что и впрямь умел проходить сквозь любые преграды.

Неизвестно, был ли на то приказ, или начальник московского тайного сыска Лебедев проявил инициативу, но гостя из Америки подвергли тщательному досмотру. Призванные на процедуру доктора на ощупь исследовали каждый сантиметр его тела, включая и заросшие волосами интимнейшие места. Заглянули в рот, уши, нос. Посредством указательного пальца убедились, что визитер ничего не прячет и в заднем проходе...

Обыскивали Гарри Гудини, знаменитого фокусника, подписавшего контракт на четырехнедельное выступление в России. Тем нашим читателям, кто не слышал о нем, сообщим - этот человек умел проходить сквозь стены, не нарушая кирпичной кладки. На представлениях его заковывали в тесные цепи и бросали в прорубь на явную погибель, а он через минуту выбирался на лед, и уже без оков. Приглашенные из зала добровольцы с энтузиазмом и натуго обматывали Гарри веревками - и мизинцем не шевельнуть! Потом вздергивали на виселице. Однако мгновение спустя он оказывался на земле, неведомым образом освободившись от пут... Всякий раз он, по логике вещей, должен был, вне сомнения, захлебнуться, задохнуться, зайтись криком в агонии, выплевывать с кровью куски легких... И тем не менее господин Гудини, играя со смертью, выходил из рискованной ситуации, им самим же созданной, с победной улыбкой.

Вообще-то его настоящее имя - Эрик Вейсс, а Гарри Гудини - псевдоним. Пятый сын будапештского раввина Вейсса, переехавшего в США в 70-х годах прошлого века, выглядел заморышем и, скорее всего, до конца дней своих работал бы раскройщиком на галстучной фабрике, куда посчастливилось пристроиться. Но однажды в букинистической лавке ему попалась потрепанная книжка "Воспоминания Робер-Гудина, посла, литератора и фокусника". Книга содержала описания различных цирковых трюков и ошеломила Эрика. Он принялся осваивать эти "чудеса", и они ему поддавались, своей мнимой сложностью раззадоривая юношу. По случаю он купил еще одно сочинение - "Откровения спирита, или Правда о спиритуальной магии". Это детальное исследование методов, используемых спиритами-мошенниками, по сути, тоже было учебником, будоражащим профессиональную фантазию. Гарри попробовал воспроизвести мошенничества, требующие ловкости рук, и - пропал для галстучной индустрии! Зато время спустя на подмостках появился щуплый, неряшливо одетый Гарри Гудини - начинающий иллюзионист с весьма непритязательным репертуаром, оцененным владельцем бродячего цирка в 25 центов за вечер. Нищенский мизер!

Теперь у него была цель - стать непременно великим фокусником, и он устремился к ней. Он спал пять часов в сутки, тратя остальные на тренировки. Гарри довольно быстро научился избавляться от наручников с помощью микроскопических отмычек, надолго (как минимум, на три минуты) задерживать дыхание, глотать и затем отрыгивать из пищевода часы, помидоры, шарики и монеты, выскальзывать из смирительной рубашки, позаимствованной в сумасшедшем доме. "Съеденные" комплекты иголок (120 штук!) соскакивали с его губ нанизанными на общую нитку. А как-то Гарри вынес на сцену дорожную сумку и сказал зрителям, что в ней спрятана его жена. Он извлек из сумки куб, поставил на пол, выстрелил в него из пистолета. Куб - вдребезги, а на обломках его и впрямь оказалась возникшая из ничего женщина.

Существует несколько версий женитьбы Гудини на Вильгельмине - "маленькой субретке Бесси Рэймондс", как значилась она в афишах. Среди них и такая: судьба свела их, прежде незнакомых, в общем представлении, где Гарри нечаянно плеснул на ее платье кислотой. Для примирения молодой иллюзионист пригласил девушку на прогулку. Прогулка неприлично затянулась, и Вильгельмина запаниковала: матушка не пустит ее в дом, а если и впустит, то вцепится в волосы. Вообразивший эту страшную картину Эрик расстроился донельзя, проводил юную леди до квартиры, и едва строгая родительница вознамерилась обрушить на дочь поток непристойной ругани, ошарашил ее новостью, неожиданной и для него самого: "Мадам, мы решили пожениться..."

Они прожили вместе 32 года. Это была, на взгляд многих, странная бездетная пара, обходившаяся чашечкой кофе на завтрак и обедом, приготовленным на керосинке в артистической уборной. Говорили они одинаково неграмотно - примерно так, как говорят сейчас, "жевачка" вместо "жвачка", "ехай" вместо "езжай"... Бесс, даже постарев, располнев, продолжала играть в куклы, а Гарри, уже став знаменитым и зарабатывая огромные тогда деньги - полторы тысячи долларов в неделю, по-прежнему ходил в поношенном пальто с поднятым, чтобы защититься от ветра, воротником и в видавшей виды шляпе. Жалея время на ресторан, он выпивал десяток яиц, взболтанных в кружке молока.

И это не от скупости, просто внешние атрибуты благополучия его не волновали. Он был зациклен на своем искусстве, вечно что-то придумывал, обмозговывал, конструировал, репетировал, и всякий очередной его цирковой номер был совершеннее, ухищреннее предыдущих. Потому и валила валом публика на представления маэстро. К тому же он нанял механика - большого мастера по части выпивки, хотя сам на дух не переносил спиртное, но этот грешок механика с лихвой перекрывался умением воплощать в мудреных устройствах шальные идеи, которые возникали, как правило, ночью в постоянно работающем мозгу Гарри.

Его одолела мечта - поступить в Колумбийский университет, но он откладывал этот шаг с года на год, полагая, что успеет, поскольку верил: проживет ровно сто лет! В нем вдруг проклюнулся поэтический дар, он принялся сочинять поэмы и, судя по тому, что их печатали, мог бы стать признанным стихотворцем. Вдруг увлекся живописью, скупал картины и возил их с собой по городам и странам, где гастролировал. Приобрел на Манхэттене дом из 26 комнат и разместил там коллекции книг по магии, театральных афиш, реквизита некогда известных иллюзионистов.

Наверное, есть в истории и другие похожие примеры, но судьба Эрика Вейсса - убедительный образец того, как средний, незаметный в толпе человечек вопреки уготованному серому существованию добился славы и богатства тем лишь, что наметил себе яркий ориентир и шел к нему безостановочно.

Вел ли его азарт? Несомненно. Профессиональный. Потому что, скажем, приехав в Монте-Карло и в первый же вечер выиграв в казино полторы тысячи франков, он не возрадовался и не кинулся за новой добычей, а почему-то заскучал и отправился на кладбище, где похоронены вдрызг продувшиеся здесь самоубийцы.

Друзья отмечали: Гарри сентиментален. Едва ли не с каждой прогулки он приносил домой бездомного щенка. В подставленные ладони нишей старухи высыпал всё содержимое портмоне и в ту пору, когда чета Гудини бедствовала. Как выяснилось позже, он регулярно снабжал деньгами нескольких старых артистов, вышедших, что называется, в тираж, и нередко жертвовал гонорары беднякам в тех городах, где выступал. Бесс пугалась: "Господи, да мы так разоримся!" и спешно делала заначки.

Выступая перед солдатами, отправляемыми на фронт, он "доставал" прямо из воздуха пятидолларовые золотые монеты и кидал их "на память" в гущу зрителей. Как потом подсчитала Бесси, муж разбросал таким образом 7000 долларов, изъяв их, разумеется, из собственных заработков, а не "из воздуха".

Любопытно, что он, работающий с филигранностью, позволяющей причислять его к магам, терпеть не мог спиритов и магов, называя их продавцами чудес, и при всяком удобном случае с ехидством разоблачал их уловки. Причем громогласно утверждал: профессиональные медиумы, берущие плату за свои сеансы, - обыкновенные прохиндеи. Их контакты с загробным миром, вызывание духов и привидений в светящихся ночных рубашках - элементарное мошенничество. Приемы, которыми оно совершается, давно известны. Лично у него, Гудини, есть 5 200 книг, в подробностях излагающих технологию этого надувательства.

Прослышав о каком-либо медиуме, вызывающем голоса или духов, Гарри натягивал седой парик, приклеивал усы и бороду и отправлялся на сеанс. Он превращался в трясущегося от возраста старика, шепеляво просящего совсем немного - всего лишь дать услышать голос безвременно почившего сына. Ах, нужно заплатить? Пожалуйста! Медиум гасил свет, и желанный голос, искаженный расстоянием, звучал в комнате. Тут Гудини включал мощный фонарь, в его луче оказывалась труба, прижатая к губам "кудесника". Гудини срывал с себя парик и бороду и торжествующе кричал: "Шулер! Я обвиняю тебя в обмане!"

Столь напористая непримиримость великого фокусника, убежденного, что все происходящее на земле - дело рук человеческих и изворотливого ума, очень не нравилась его знаменитому другу-писателю Артуру Конан-Дойлю: сэр Артур наивно боготворил спиритов и страстно почитал их. Так не нравилась, что между друзьями пролегла трещина.

"При современном уровне техники, - говорил Гудини, - и невероятное вероятно". Он утвердился в этом мнении на собственном опыте. Оборудование, используемое им в трюках, всегда было верхом совершенства. Более того, он купил аэроплан, освоил управление им, летал, потерпел аварию, но не разбился. Выложив кругленькую сумму за автомобиль, пошоферил немного и остыл. Влюбился в кино и снял по собственным сценариям несколько приключенческих фильмов - с погонями, тайным агентом, механическим монстром, женщиной-вампиром, каннибалами и множеством фантастических наворотов. Фильмы имели успех, но вот беда - публика требовала и любовных сцен, а Гудини, игравший в своих кинокартинах главного героя, не умел целоваться. Он никогда не изменял жене, а Бесси, наверное, в искусстве возбуждающего поцелуя не была сильна.

Увы, затея с кинопроизводством не удовлетворила Гарри Гудини. Да и доход от проката оказался ничтожным. Гонорары от выступлений в России были куда весомее. Однако чтобы обеспечить триумф, Гудини должен был эффектно преподнести себя. Он выбрал для этого стальной фургон на конной тяге, предназначенный для перевозки каторжников в Сибирь. Заточенному в него человеку выбраться на волю невозможно. "Я выберусь!" - сказал Гарри, понимая, что об этом, первом его приключении в Москве, напишут все газеты и, следовательно, реклама гарантирована. В ответ начальник тайного сыска Лебедев приказал обыскать нахального американца и изъять любые приспособления. Что и было тщательно исполнено.

Фокусника со связанными руками втолкнули в камеру на колесах, дважды обмотали ее цепями, отчего гость явно занервничал. Через полчаса он начал биться о стены, издавал истерические вопли, потом затих, потом жалобно попросил позвать Бесс. Ее тоже обыскали и позволили подойти к зарешеченному окну. Супруги о чем-то перемолвились, поцеловались и расстались.

Гарри не подавал признаков жизни. Между тем смеркалось. Ожидание надоело Лебедеву, и он скрылся в тюремном здании. А вскоре туда же явился и Гудини. Он взрезал цинковый пол узилища и: вот он я, здравствуйте! Причем никаких инструментов вновь не нашли.

Загадка разгадывалась так: при поцелуе Бесси сунула в рот мужа миниатюрный консервный нож и стальную часовую пружинку. Выбравшись наружу, Гарри проглотил их, а возвратясь в гостиницу - отрыгнул...

Это было в мае 1903 года. А 31 октября 1926 года победитель тюремных запоров скончался от гнойного аппендицита с серьезным перитонитом 52 лет от роду. Над могилой Гудини установили обелиск, увенчанный бюстом Эрика Вейсса. Рассказывают: очень красивый памятник! Гарри проектировал его сам...

Вал. БОЖЕНКО

ВЕРНУТЬСЯ К СПИСКУ СТАТЕЙ...